Дева-воительница - Страница 49

К оглавлению

– Вот, – пробормотал он, – место по моему выбору.

Глава 17

Глаза Дейрдре расширились, сердце заколотилось. Мошенник обманул ее.

– Нет.

Его глаза затуманились от желания.

– О да, – промурлыкал он.

Она отчаянно затрясла головой:

– Нет.

– Ты дала слово, – предупредил он.

Она снова закрыла рот. Он прав, черт его дери. Этот плут оказался дьявольски умен, чтобы поймать ее в ловушку оборота речи, а она оказалась настолько глупа, что согласилась на его условия.

– Один поцелуй, – пробормотал он, дерзко, соблазнительно проводя большим пальцем по ее обнаженной груди.

Ресницы ее опустились, когда волна непрошеного желания омыла Дейрдре.

– Такая мягкая, – вздохнул он, гладя обнаженную плоть тыльной стороной пальцев, – такая теплая.

Помимо воли тело ее откликнулось, напрягаясь и тая от щемящего желания. Глаза совсем закрылись.

Обхватив грудь, взвешивая ее в своей ладони, он наклонился вперед, коснувшись ее щеки своей, и тихо прошептал ей на ухо:

– Такая прекрасная. Как сладкий… спелый… персик.

Она прикусила, нижнюю губу, когда его слова дошли до ее сознания, как магическое заклинание.

Положив ладонь на спину, он подтолкнул ее бедра к своим, прижимаясь твердокаменным проявлением своей страсти к ее животу.

– Почувствуй, как сильно я хочу тебя, – пробормотал он.

От его теплого дыхания кожа шеи покрылась мурашками, а когда кончики пальцев легонько заплясали на чувствительной плоти груди, у нее задрожали колени.

– Можно мне теперь получить свою плату? – выдохнул он.

Она крепко зажмурилась и прошептала:

– Да.

Но его не удовлетворил ее ответ.

– Ты боишься.

– Нет. – Но она отказывалась открыть глаза. Ей не хотелось видеть неприкрытую похоть в его взгляде, самодовольство в улыбке.

– Тогда посмотри на меня.

Она сделала глубокий вдох и открыла глаза.

И была потрясена.

Пэган не улыбался. И во взгляде его не было самоуверенности, как она ожидала. На самом деле он выглядел почти… беспомощным, словно и его тоже подхватило и унесло чувственное влечение.

Она увидела, как он тяжело сглотнул, увидела, как напряглись мышцы лица, словно он сдерживался изо всех сил. Затем он пробормотал, как будто напоминая самому себе:

– Один поцелуй. Не больше.

Он опустил голову, и она затрепетала, когда его волосы скользнули по плечу, затем ниже, ниже, пока она не ощутила, как влажное дыхание коснулось кожи. Сосок напрягся в ожидании, и она затаила дыхание, страшась и желая того, что будет. Напряжение было невыносимо.

А потом их губы сомкнулись – горячие, влажные и нежные. Ощущения заставили ее прерывисто втянуть воздух. Поцелуй вначале был мягким, когда его губы нежно обводили ее соски. Она боролась против сильнейшего наслаждения, заглушая стон восторга, который поднимался к горлу. Потом он усилил нажим, втягивая их поочередно все глубже в рот. Святая Дева Мария, желание пронзило ее, воспламеняя кровь.

Низкий стон вырвался из его груди. Это был звук животной похоти, да, но и обожания, и наслаждения. Это был эротичный звук, который привел ее на грань экстаза. Она откинула голову назад, упиваясь этой восхитительной пыткой, даже не сознавая, что ее пальцы по собственной воле пробрались вверх и запутались у него в волосах.

* * *

Пэган чувствовал, будто его кружит в водовороте бурной горной реки, унося прочь, все дальше и дальше от берега. И все равно он не мог и не хотел выбраться из этого восхитительного омута.

Он и раньше целовал женские груди, и они были гораздо пышнее, чем у Дейрдре. Женские груди – одно из чудеснейших созданий Божьих – мягкие, податливые и восхитительные, – и он боготворил их так же, как любой мужчина. Но еще никогда он не ощущал ничего подобного, не было еще такого в его амурной практике.

Боже, как он хочет ее! Всеми фибрами своего существа. Его язык никогда не пробовал ничего более сладкого, и он чувствовал себя как умирающий с голоду, которого усадили за королевский стол. Тело содрогалось от с трудом сдерживаемого вожделения, а плоть настойчиво пульсировала, требуя дать ей облегчение.

Он думал, что его желание уже просто не может быть сильнее, что он дошел до последнего предела. Но когда он почувствовал, как ее руки скользнули вверх, чтобы прижать его голову к своей груди, удерживая его, радушно принимая, страсть вскипела, вспенилась в нем, как бурные воды морского прилива, унося за пределы рассудка. За пределы сдержанности.

Боже, как он хочет ее! Нет, нуждается в ней.

К черту его обещание! К черту честь! Он должен обладать ею! Сейчас же! Немедленно!

Дейрдре застонала, закрыв глаза. Этот мягкий звук, полный женского томления, был гарантией, что в этот раз она не откажет ему.

И все же чертовой девке каким-то образом удалось побороть свои инстинкты упрямством, которое бросило вызов природе.

– Нет! – выдохнула она, противореча сама себе объятием, которое сделалось еще крепче. – Прекрати!

Неверие, отчаяние и ярость боролись в нем. Прекратить? Конечно же, она это не всерьез. Она хочет его. Он знает, что хочет. Так как же она может говорить ему «нет»?

Но когда ее пальцы начали тянуть его за волосы, отрывая от себя, стало ясно, что она снова намерена отвергнуть его. Ее грудь выскользнула из его рта, прекращая пир, который так и не завершился.

Покачнувшись, он отступил на шаг, уставившись на нее из-под полуопущенных век, приоткрыв рот, тяжело и неровно дыша. Она тоже казалась растерянной, судорожно, неловкими пальцами натягивая платье на плечо.

Несколько долгих мгновений в комнате слышался лишь звук их тяжелого дыхания. Когда она наконец заговорила, голос ее был хриплым и дрожал.